— Юрий Сергеевич, а можно…

Но тут Рахимов потянул Сошина за рукав.

— Девушка подождет,- сказал он.- Сначала кончим серьезный разговор. Ты что собираешься делать сейчас, говори?

— Отчет писать, конечно. Сами знаете, как в геологии. Нашел один камень, пиши три страницы…

— Нет, ты не увиливай. Отчет напишешь, а потом?

Сошин задумался. В первый раз Виктор увидел на его лице мечтательную улыбку.

— Сегодня еще трудно сказать,-начал он.- Не было времени обдумать. Столько лет я тянулся к сегодняшнему дню. Всем институтом тянулись — конструкторы, физики, радиотехники, математики, электрики, геологи, географы… Этот день для нас- как покоренная вершина. До сих пор мы думали только о восхождении. И вот вершина взята, такой кругозор открылся, не охватишь взглядом, глаза разбегаются, дух захватывает. Прежде всего- продолжение разведки. Мы с ребятами работали целое лето и засняли двести двадцать квадратных километров. А все остальное- двадцать два миллиона квадратных километров — вся территория Советского Союза? И сопредельные дружественные страны! Ведь буровые скважины- как булавочные уколы на теле Земли. А мы имеем возможность всю кору планеты сделать прозрачной, составить карты подземного мира на всех горизонтах. С чего начнем? Может быть, как Петр Дементьевич, начнем с больших городов. Кто знает, что есть в окрестностях Москвы, даже под самой Москвой на глубине трех-четырех километров? Вдруг там алмазы или цветные металлы или невесть что ценное? Еще такая есть попутная задача- археологические раскопки. Теперь не надо копать вслепую- посмотрел,что лежит в кургане, и работай наверняка. Что еще приходит в голову? Исследование вулканов, например. Или геология океанов- необъятное поле деятельности. Тут понадобятся тысячи аппаратов и тысячи специалистов. Я только ковырнул, продолжать вот они будут, молодежь. Пусть не жалуются, что все открыто до их рождения.

— А сам ты какое дело выбрал? Могу предложить интересную проблему. Например, поиски нефти в море, за Нефтяной Горой…

— Не зцаю, ничего не выбрал… только завтра начну думать. Впрочем, не я буду решать. Институт выберет.

— Да-да, подумать стоит,- согласился Рахимов.- На Востоке говорят: «Тигр берет силой, а человек мудростью». До свиданья, товарищ Сошин. Когда встретимся, поговорим еще о «прозрачной планете».

Он дал газ; машина рванулась вперед. Полетела пыль из-под колес, завился голубой дымок- и остались позади буровая вышка, наклонное облачко с радужными зайчиками, подземная вода, впервые увидевшая солнце,- волнения и радости целого лета.

Жизнь перевернула страницу, началась новая глава.

За первым же поворотом Рахимов сказал, не оборачиваясь:

— Просьба к вам, товарищи: когда приедем в город, не спешите рассказывать. Товарищ Сошин завтра начнет думать, ему все равно, где работать, а мне не все равно. У меня план разведки, неосвоенные площади, нам просвечивание нужно позарез. В институте согласятся… пока не знают ничего. А узнают-загордятся, начнут привередничать. Зачем откладывать? Нефть- серьезное дело. Мы можем создать условия для работы. Вас тоже пригласим- хорошо? Дадим подъемные и площадь… Хотите- отдельные комнаты, хотите- квартирку на двоих.

— Нам учиться еще два года,-сказал Виктор, несколько смущенный предприимчивостью Рахимова.

— Пожалуйста, учитесь. Вызовем через два года.

Буровая уже скрылась за горизонтом. Дорога петляла по горному склону, врезалась в плитчатые откосы, похожие на древнюю крепостную стену, сложенную без раствора. Скалы, одна другой причудливее, нависали над шоссе.

— Смотри, Витя, смотри! — восклицала Елена на каждом повороте.- Почему ты не переживаешь, не замечаешь ничего? Ах, какой ты равнодушный!

А Виктор все еще был мысленно позади, повторял про себя слова Сошина, боясь потерять хотя бы одно.

— Лена, ты обратила внимание, как сказал Юрий Сергеевич? «Они, молодежь, будут продолжать». Я обязательно пойду на подземный рентген. Добьюсь. А ты?

— И я, конечно. Больше всего мне хочется обследовать океанское дно. Это самое неизведанное, сплошь неожиданности.

— И по Москве хорошо бы пройтись, узнать, что под Арбатом, под Солянкой. Или изучать вулканы… Но океан, пожалуй, лучше всего. Давай поедем оба на океан. Будем просить, чтобы нас послали вместе. Договорились?

— Договорились.- Елена кивнула, не задумываясь.

— Окончательно?

— Окончательно.

— Руку?

Елена крепко, по-мужски пожала руку товарищу. Виктор хотел, удержать ее руку, помечтать еще о будущем, но Елена уже заговорила с Рахимовым.

— А вы мне дадите руль? — спросила она.- Не сейчас — когда выедем из гор. Я немножко умею править, чуть-чуть, но только на хорошей дороге. Вы ведете на третьей скорости, верно? А первая — от себя и вверх…

Ей было некогда мечтать. Она торопилась все узнать, все изведать.

Это был только пролог их жизни, самое начало…

На прозрачной планете (илл. В. Колтунова) - pic_9.png
На прозрачной планете (илл. В. Колтунова) - pic_10.png
На прозрачной планете (илл. В. Колтунова) - pic_11.png

ПОДЗЕМНАЯ НЕПОГОДА

Рассказ первый

ВИКТОР ШАТРОВ

1

Виктору предстояло дольше всех ждать и волноваться. Его фамилия- Шатров — была в конце списка, а комиссия по распределению вызывала студентов строго по алфавиту; Виктор опасался, что ему не достанется интересной работы.

Выпускники ожидали своей очереди в актовом зале. Стены были выкрашены здесь желтой краской, но из-за обилия света казались бесцветными, и на блеклом фоне резко выделялась пестрая геологическая карта, занимавшая целый простенок. Ее насыщенные тона: небесно-голубые, изумрудно-зеленые, ликующе алые- радовали глаз. Сидя на подоконнике, Виктор любовался неожиданными сочетаниями красок и думал: «Это схема моей судьбы».

На самом верху слева бросалось в глаза розовое пятно — Балтийский щит, обширная страна, которую с древнейших времен не заливало море, область гранит-нш скал и ледниковых озер, топких болот и водопадов. Может быть, Виктора пошлют туда: в Карелию или на Кольский полуостров. Он будет собирать образцы древних пород, которых нигде в мире не встретишь, только в Хибинах, Монче-тундре или на Лов-озере.

Ниже- Русская платформа. Вся она расцвечена спокойными красками: каменноугольные отложения- темно-серые, меловые- бледно-зеленые, юра — голубая, Пермь- рыжеватая. А между двумя равнинами- Русской и Западно-Сибирской- разноцветной полосой лежит Урал и, как уральские самоцветы, сверкают на карте пурпурные, розовые, зеленые, лиловые краски изверженных пород.

И на Урал хотелось бы поехать, увидеть своими глазами железные горы, густо-зеленый с разводами малахит, яшму, берилл, бокситы — всю природную коллекцию минералов, собранную здесь, на грани Европы и Азии.

— Дайте посмотреть, ребята, где это Чиатура.

Получившие назначение протискивались к карте. Если бы каждый студент отмечал место будущей работы, вся карта была бы утыкана флажками. Только что искали Североуральск, потом Кохтла-Ярви, теперь нужна Чиатура. Чиатура — это в Грузии, знаменитое месторождение марганца. Неплохо и там поработать, полазить по горным склонам, одетым виноградниками, завтракать абрикосами и чуреком, купаться в бурных речках, где можно устоять только на четвереньках, за ужином запивать шашлык молодым, нестерпимо кислым вином.

Но вот из кабинета вышла смуглая девушка с черными глазами. Подруги бросились к ней:

— Ну что, Кравченко, куда тебя?

— В аспирантуру, Леночка, да?

Виктор подался вперед,но сдержался и промолчал. Что переспрашивать? Елена- отличница, Елена- любимица профессоров. Конечно, ее оставили на факультете. А как же просвечивание океанского дна? Видимо, океан и просвечивание — только детские мечты, о них забывают, взрослея.