Девятнадцать минут осталось.

— Так стреляй же, черт тебя возьми!

Выхода нет. Без восемнадцати минут семь. Мэтью достает большой блокнот, печатными буквами пишет: «Я Мэтью. Примите меры против катастрофы. Преступники убили Йилда,они хотят вызвать землетрясение. Не давайте взорвать западные скважины. Отключите Солано, Солано-бис, Трэйси, Мерсед».

Расчет простой и грустный: солдат выстрелит и убьет Мэтью. На выстрелы кто-нибудь прибежит, прочтет записку. За четверть часа можно отключить скважины.

— Ну, стреляй!

Выставив блокнот, Мэтью идет на солдата. Тот вскидывает автомат, черная дырочка смотрит в упор. Мэтью видит молодое лицо солдата, веснушчатое и розовое, видит его глаза, страшно испуганные. Парню до смерти не хочется стрелять в живого человека. Но служба есть служба. Палец ложится на спусковой крючок. «Ведь выстрелит сдуру»,- думает Мэтью. Черный кружок становится громадным, заслоняет весь мир. Мэтью уже чувствует, как что-то острое и горячее проходит сквозь живот. Противное ощущение. Тошнит, за кишки тянет.

Ему хочется оказаться за тридевять земель отсюда, на Южном полюсе. Но он делает шаг и два. Он еще успевает обругать себя за больное воображение. Не придумал ли он сам все преступление? Йилд мог покончить с собой с перепугу. Землетрясение? Кому оно нужно, кто решится на такое страшное дело? А если даже решится, зачем жертвовать жизнью? Все же предупреждены, сидят под открытым небом, вытащили детей, больных и стариков. Надо вернуться, сесть в машину, дать задний ход. Мускулы Мэтью невольно сжимаются, выполняя движения: одной рукой повернуть ключ, другой снять ручной тормоз, переложить ее на баранку, нажать ногой педаль. И пропади они пропадом, земляки калифорнийцы. Пусть будет землетрясение, лишь бы остаться живым. Пусть будет… Пусть будет, лишь бы остаться живым! Но Мэтью делает шаг вперед, и еще, и еще…

— Стой же, стреляю! — голос солдата истерично визглив.

Сейчас выстрелит. Мэтью закрывает глаза.

Удары бича с присвистом. Короткое щелканье. Звук пролетающих пуль.

Мэтью останавливается, расслабленно свесив руки. Отдувается, отирает пот. Молодец солдат, сделал что требуется: дал очередь в воздух.

Придерживая болтающуюся кобуру, бежит к воротам офицер. Мэтью слышит, как солдат оправдывается плачущим голосом:

— Сумасшедший какой-то! Лезет на ворота, обезумел со страху. Никаких предупреждений не слушает.

— Я Мэтью, Патрик Мэтью! Вызовите мне мастера Торроу!

Остается, четырнадцать минут, когда Мэтью и Торроу рядом бегут по гулкому настилу эстакады. С Джеком легко. Он все понимает с полуслова.

— Какие негодяи, Мэт! Но слушайте, что же делать? Ведь бомбы-то взорвут по радио.

— В самом деле, по радио! Лучше бы электричеством. Провод можно перерезать, как перережешь радиоволну?

Остается тринадцать минут.

Мэтью хлопает себя по лбу.

— Соображать надо, парень. Бомба-то на глубине в тридцать миль, радиоволны туда не доходят. Приказ пойдет по радио, но с ретрансляцией через твой ультразвуковой пульт. Отключай ультразвук.

Молодой мастер бежит к пульту. Что-то там не ладится с отключением, а время не ждет. Мэтью подбирает гаечный ключ, крушит гаечным ключом. Ба-ах! Змеятся стеклянные трещины, вспыхивают искры. Мэтью бьет с остервенением. Нетрудное дело- ломать.

Впрочем, не надо увлекаться. Осталось девять минут.

— Джек, мобилизуй всю свою связь- радистов, телефонистов, селектор. Пусть вызывают Солано, Трэйси и Мерсед! Живо!

Они выбегают из кабинета управления…

И вдруг кто-то толкает Мэтью. Не то толкает, не то подставляет ножку. Ноги заплетаются, и он летит на дощатый настил. Хочет встать и не может. Настил, скрипя, накреняется, словно палуба судна. Плещет залив, гул катится под землей. Преступники включили-таки землетрясение, даже на восемь минут раньше срока.

Ветер проносится по берегу, стонут потревоженные деревья. Но Мэтью понимает: землетрясение не состоялось. Нестрашный удар, на пять-шесть баллов. Выступ Солано-бис устоял и спас Калифорнию от катастрофы… временно. На месяц, а может быть — на час.

ГЛАВА 12

КАТАСТРОФА НЕИЗБЕЖНА!

Искусственное ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ в Калифорнии! Взрыв девятнадцати атомных зарядов! Толчки силой до пяти баллов. Люди отделались легким испугом!

ОТДЕЛАЛИСЬ ЛИ ИСПУГОМ?

Профилактика землетрясения, видимо, НЕ УДАЛАСЬ!

Пятеро ученых из Беркли заявили: «Мы нашли в проекте Грибова грубые ошибки. Хотя скважины пробурить удалось и удалось взорвать в них бомбы, предотвратить землетрясение нельзя принципиально».

РУССКИЕ СПЕШАТ НА ПОМОЩЬ!

Сегодня в Сан-Франциско рейсовым самолетом прибыл известный русский ученый А. Грибов, автор проекта борьбы с землетрясением.

— Я еще не знакомился с подземной обстановкой. Не могу сообщить ничего определенного,- сказал он на аэродроме.

ДАЖЕ АВТОР ПРОЕКТА НЕ МОЖЕТ СООБЩИТЬ

НИЧЕГО ОПРЕДЕЛЕННОГО!!!

Из калифорнийских газет

1-5 ноября 19… года

На прозрачной планете (илл. В. Колтунова) - pic_29.jpg

За окном чуть серел мокрый ноябрьский рассвет. Улицы были еще пустынны, но на темных домах светились желтые квадраты окон.

Спросонок Грибов долго не мог понять, кто говорит. Наконец разобрал: звонил из Сан-Франциско консул Степан Иванович Савчук.

— Разбудил, Александр Григорьевич? Прости, пожалуйста, у нас еще вечер, московское время из памяти вышло. Александр Григорьевич, ты нужен тут. Да, я тебя просил уехать- и я же прошу приехать. Изменились обстоятельства. Подожди, не возражай, выслушай меня до конца. Я понимаю, что ты обижен, твое достоинство задето, вроде наплевали тебе в душу и тебя же просят выручать. Понимаю, что риск велик и ответственность, но все равно, Александр Григорьевич, приезжай. Люди тонут. Какие ни на есть, но люди. Надо их вытаскивать. Подожди, не перебивай, я насчет обстановки еще не сказал…

— Нет, я яеребью, Степан Иванович. Я перебью, потому что я обижен все-таки. Почему вы считаете, что меня нужно уговаривать?

Последовала пауза… Затем Савчук сказал:

— Прости, брат, в самом деле, я маху дал. Привык к дискуссиям с капиталистами. Тем с утра до вечера твердишь, что хорошее хорошо, все равно спорят.

И Грибов оказался в Калифорнии. В кино это изобразили бы так: сначала высотный дом на площади Восстания. Изгиб Москва-реки с мостом метро, нахохлившиеся лебеди на прудах Зоопарка. Окно. За окном счетная машина, пачки пробитых карточек. Грибов у стола в другой позе. Счетная машина, окно, за окном небоскребы Сан-Франциско и высокий мост через пролив.

В сущности было очень похоже. Под вечер, часа в четыре по московскому времени, Грибов сел на самолет, провел часов десять в воздухе и под вечер, тоже часа в четыре, но по западноамериканскому времени, высадился в Сан-Франциско. А еще через час- ни секунды терять было нельзя — уже разбирался в последних сводках глубинометристов.

И стол был такой же, и сводки с таким же шифром, только обстановку докладывал не аккуратный седенький Карпович, а лохматый верзила Мэтью, громоздкий, в рубашке нараспашку, со сползающими брюками.

— И вот я увидел кровь на полу,- рассказывал он с расширившимися глазами.-Она была еще красная,еще теплая,понимаешь. Убийцы только что ушли, прятались в кустах, быть может. Но я не мог гнаться за ними, времени не было. Побежал сломя голову отменять землетрясение. И представь: даже сейчас не могу искать убийц. Я уже губернатор, но еще не губернатор- на должность не заступил. Не имею права вести расследование, назначить новых следователей. А старые, понимаю это, все делают, чтобы запутать и спрятать следы. Даже больше того: стараются запачкать меня. Ведь я первый видел труп, а свидетелей не было при этом. Намекают, что я на подозрении. Я губернатор, но, между прочим, дал подписку о невыезде из штата. И Бетти куда-то исчезла, а она много могла бы объяснить. Мой уполномоченный- порядочный жох, землю роет, чтобы ее найти. И не могу я уделять внимание этим делам, надо срочно заниматься землетрясением. А главное- не знаешь, кому верить. Ну, Тичера я отстранил, но ведь ему помогал кто-то. Так что выручай, друг Ал. Бери в помощники Джека Торроу, бери кого хочешь из ветеранов Мохо и действуй. Рекомендую начать с глубинометрии. Среди глубинометристов могли быть пособники Тичера, возможно, исходные цифры у нас лживые.